понедельник, 24 декабря 2007
ФАНДОМ:
SaiyukiПЕРСОНАЖИ: Канзеон Босацу, Джирошин
ЖАНР: драббл
-Босацу-сама, а чем вы занимаетесь?..-Босацу-сама, а чем вы занимаетесь?.. – удивленно спросил Джирошин.
Бодисатхва что-то весьма увлеченно строчила, довольно усмехаясь каким-то своим каверзным мыслям.
-Пишу мемуары. «Хроники экстремального путешествия на Запад». Потому что вот это, - она кивнула на пруд с лилиями, - надо увековечить. А потом продаться подороже.
Джирошин взял один из листов «опуса». Босацу использовала карандаш, причём весьма мягкий, поэтому уже написанные строчки были смазаны, что весьма затрудняло прочтение. Да и почерк у Милосердной был довольно своеобразный и нечитаемый, но Джирошину было не привыкать.
-«Санзо посмотрел на послушника, наморщив лоб, насупив брови и вытаращив глаза». Эээ… Босацу-сама, всё хорошо, только вот попробуйте сейчас сами одновременно проделать вышеописанные действия.
Канзеон некоторое время задумчиво грызла кончик карандаша, после чего махнула рукой:
-Не придирайся – творческий полет сильнее обыденной реальности.
@темы:
Saiyuki,
фанфеги и пр.
Я извиняюсь за следующий далее текст - ну очень руки чесались накропать...
Листы бумаги устилали весь пол кабинета. Какие-то обрывочки даже плавали в пруду, с успехом заменяя положенные в "феншуйных" сценах лепестки сакуры. Сказать, чтобы Конзен Доджи был удивлен - это еще ничего не сказать. Он был в шоке. В последний раз он видел такой бардак в кабинете Тенпо накануне последней генеральной уборки (на самом деле, просто с тех пор он не рисковал туда заглядывать, ибо в глубине души подозревал, что все их героические усилия по наведению порядка в апартаментах неряшливого маршала были сведены на нет в следующие же пару часов).
- Старая карга совсем свихнулась? - только и смог выдавить Конзен.
- А, что? Ты обо мне, дорогой племянничек? - раздалось откуда-то из-под вороха бумаг. Явленный миру лик Милосердой и т.д. был растрпанным, но на удивление довольным. - А я тут набросочками балуюсь.
- ЧЕГО?!
Потрясенный Конзен потянулся к первой попавшейся бумажке, поднял ее с пола и вперил в нее изумленный взгляд. Повисла пауза...
Минуты через две Милосердная решила, что все-таки надо как-то выводить драгоценного племянника из глубокого ступора. Махание рукой перед глазами, тормошение, пинки и щипки наконец возымели свое действие: Конзен перевел мутный взгляд на тетку, затем обратно на лист бумаги, снова на тетку, тяжело вздохнул... уселся прямо на пол, подгреб ближайшую к нему стопку листов поближе и углубился в чтение. Канзеон с некоторой тревогой наблюдала, какой эффект произодит ее творчество. Она опасалась, что слабая психика племянника может не выдержать столь гениального произведения.
Вечер на Небесах выдался жарким. Из окон кабинета Канзеон Босацу-самы доносились вопли:
- Ты совсем сбрендила?! Что это все такое?!
- Это произведение, которое, кстати, прославит тебя в веках.
- То есть ты хочешь сказать, что это я?!!!!!!!!!!! Вот это косое нечто?!!!!!!!!!!!!
- Ну, я рисовала, как есть, ничего не приукрашивая...
- Ты... ТЫ!!!!!!!!!!!!! То есть мы, как последние идиоты, тащились на это <цензура> Запад только для того, чтобы ты нарисовала эту <цензура>, да еще и заработала на этом?!!!!!!!!! Ты хочешь сказать, что только ради этого ты все это устроила?!!!!!!!!!!!!!!
- Боги, и откуда ты только такие слова знаешь...
- Откуда?! ОТКУДА?! Ты сама заварила всю эту кашу. в результате которой я оказался на этой <цензура> земле - а теперь тебя не устраивает моя лексика?!!!!!!!!!!!!!
И тихий, спокойный голос:
- Собственно, как говорят на земле, это все лирика. Меня вот больше беспокоит другой вопрос - как будет делиться гонорар? Не кажется ли Вам, Всемилостивейшая и Милосердная, что мы, как персонажи данного произведения, имеем право на часть оного?
- ЧТО?!
- А иначе запретим публикацию. ^________^
Бугога!! Получи фашист гранату!!
А то! Неча на других зарабатывать, надо делиЦЦо)))